Цветы на ветру

Лето — время цветения, и мне захотелось взглянуть: а что цветёт в моих книгах? Оказалось, многое.

Самая цветущая и цветочная история, как ни странно, — дилогия "Мой ветер перемен" (первая часть завершена, публикация второй как раз идёт). Почему — как ни странно? Потому что книга серьёзная и непростая, и мне бы очень хотелось, чтобы читатели полюбили её так же, как люблю я... Действие происходит весной, когда всё вокруг оживает, — может быть, поэтому цветов в романе получилось так много.

Они буквально везде. Начиная с улицы, где стоит дом главной героини романа Верити Войль, доставшийся ей в наследство от загадочного родственника...

Я миновала сквер, оберегающий от городского шума район респектабельных частных особняков. Короткие улицы с садово-парковыми названиями впадали одна в другую, как ручьи по весне. Каштановая перетекала в Яблоневую, Кленовая — в Рябиновую.

Мой дом стоял на Вишнёвой.

Здесь и правда росли вишни. Каждый год с приходом тепла улица тонула в нежно-розовой пене и упоительном благоухании. Но пока не проклюнулись почки, всё вокруг было серым...

Да, это пока лишь предчувствие цветения. Но уже через две главы в уставший от мёртвой серости мир буквально врывается буйный яблоневый цвет:

Дорога пошла под уклон, взгляду открылась долина в окружении низких холмов, и я не поверила своим глазам: кругом всё было бело от яблоневого цвета. Словно мы не только проехали сто километров, а ещё и переместились во времени к самой границе лета. Земля зеленела и цвела. Мы плыли по белоснежному морю, лепестки трепетали на ветру. Казалось, это стаи бабочек присели отдохнуть; сейчас они сорвутся и унесутся ввысь, чтобы стать ещё одним облаком в синеве. Сладкий аромат проникал в салон, хотелось распахнуть окно и окунуться в него с головой...

Это чудо встретилось Верити по пути в поместье новых знакомых, которые пригласили её в гости. Они — биомагнетики, владеют своего рода научной магией, позволяющей управлять техникой и отчасти влиять на объекты живой природы, — то есть принадлежат к элите этого мира. Что стоит за их вниманием к Верити — прихоть богачей или нечто большее?..

Но пора познакомиться с главным цветком книги — гиацинтом. Не зря же поместье, куда направляется Верити, носит название "Гиацинтовые холмы".

Деревья расступились, открыв освещённый солнцем взгорок, сплошь затканный разноцветным цветочным ковром. Сиреневые, фиолетовые, голубые, белые, розовые, красные, жёлтые…

— Гиацинты!

Оставив профессора, Ливия устремилась навстречу новому чуду.

— Какая прелесть! Я сорву один, — она протянула руку к стеблю, увенчанному соцветием-конусом из маленьких колокольчиков — лиловых, в тон её накидке.

— Не стоит, дорогая, — остановила её Евгения с холодком в голосе. — Позже садовник срежет для вас несколько штук.

…Евгения вела нас от пригорка к пригорку, и каждый поражал своей цветовой композицией. Сочетание белого с голубым наводило на мысль о вспененных волнах, красные и жёлтые соцветия вздымались, как языки пламени, плавные переходы между розовыми и сиреневыми оттенками настраивали на мечтательный лад. Над царством гиацинтов висело облако горьковато-сладкого дурмана.

— Это наши собственные сорта. Цветут почти круглый год, — бойко рассказывала Евгения. — На период зимнего солнцестояния мы делаем перерыв, чтобы луковицы немного отдохнули. В результате длительной селекции наши гиацинты превосходно отзываются на магнетическое воздействие. И разумеется, мы поддерживаем в поместье подходящий режим температуры и влажности.

— Эти узоры из цветов должны красиво смотреться сверху, скажем из аэромобиля, — предположил профессор Барро. — Вы создали живой фантастический орнамент.

— Спасибо, Роберт. Это мамина идея, и почти все цветы посажены её руками. Мама сама ухаживает за нашими гиацинтами, когда бывает дома. Это её хобби.

Мама? Обычно газеты упоминали о поместье Карассисов под Каше-Абри в связи с очередным приездом гранд-мажисьен Октавии Карассис, самой известной представительницы рода в нынешнем поколении. Двадцать лет назад она стала первым председателем секции биомагнетиков и вошла в Малый Совет, а недавно возглавила всю фракцию натурологов. И никто никогда не писал о её семье и детях. Казалось, в жизни этой женщины нет ничего, кроме карьеры.

— Наше поместье не называлось бы «Гиацинтовые холмы», если бы всё ограничивалось нашим маленьким садиком, — Евгения обвела рукой цветочный пригорок. — Вам стоит приехать ещё разок через пару недель. К тому времени все окрестности покроются гиацинтами. Мы не хвастаем этим феноменом, потому что не хотим нашествия туристов, но друзьям всегда рады".

В саду "Гиацинтовых холмов" найдётся, чем ошеломить гостей.

Огромные кактусы, пальмы, баобабы с толстыми стволами, изысканные орхидеи, огромные цветки длинноноса и хищную «руку дьявола»… Только ради этого стоило приехать в «Гиацинтовые холмы»! Больше всего поразили гигантские кувшинки, застилающие поверхность обширного пруда. Круглые листья с загнутыми краями казались блюдами со стола великана. На каждом мог бы растянуться в полный рост взрослый мужчина — и не достать до краёв.



А гиацинты в этом мире цветут не только на клумбах.

— Так вот, — буднично продолжал Дитмар, — я вас искал. Именно вас, Верити. Мне подумалось, что к вашему костюму подойдёт вот этот гиацинт.

В его руках, пустых мгновение назад, оказался бледно-лиловый цветок, свежий и благоухающий, словно только что срезанный.

— Позвольте, я приколю.

Парой уверенных движений Дитмар прицепил веточку к лацкану моего жакета. Я ощутила мимолётное касание его пальцев, скользнувших под ворот чуть ниже ключицы, запах гиацинта с нотками знакомого одеколона... Это было непристойно, недопустимо, но я не сказала ни слова, не отстранилась, а Дитмар улыбался, глядя на меня своими необыкновенными глазами, и в его зрачках мерцала гиацинтовая бездна.

— Просто шикарно!

Он отступил на шаг, любуясь украшением, взял меня за руку и повёл по тропинке. Кружилась голова — от полубессонной ночи со страхами и приключениями, от восторга, красоты, ужаса и потрясений сегодняшнего дня и от того, как Дитмар то и дело поглаживал мою ладонь: большим пальцем — тыльную сторону, указательным — внутреннюю. По телу катались тёплые волны, взгляд застилало странное марево, и было всё равно, куда идти, лишь бы с ним. Ведь если я ничего для него не значу, зачем он искал меняв огромном саду с только что срезанным цветком гиацинта?

Кажется, брат Евгении владеет своеобразной "магией гиацинтов". К добру ли это?..

— Вы использовали магнетизм. Это бесчестно и мерзко!

— Верити...

Фиалковые венчики вокруг его зрачков то расцветали, затопляя собой всю радужку, то сжимались в бутон. Сине-фиолетовые соцветия, как узоры калейдоскопа, строились из лепестков и крупинок разных оттенков. Следить за их взаимными перетеканиями и метаморфозами, нечеловечески жуткими, но гармоничными, хотелось без конца, до шума в голове, до огненных мух в глазах... Нет, сьер мажисьер, довольно с меня ваших чар.

В маленьком саду в южном городке, где Верити скрывалась некоторое время, нет такого цветущего великолепия, как в "Гиацинтовых холмах", однако там тоже очень мило, — и даже нашёлся новый поклонник. Правда, Верити он неинтересен...

Но как такого прогнать, если он явился, пунцовый от смущения, с веткой жёлтой азалии в протянутой руке, глядя на меня с надеждой и восхищением?

Трогательный жест, и я приняла подарок без малейшего усилия над собой:

— Спасибо, Гвидо. Очень красивые цветы.

Скоро Верити придётся бежать дальше. И на одном из этапов пути компанию ей составят...

Розы! Море роз. Мы очутились в цветочном раю. Алые и кремовые, белые и нежно-розовые, малиновые, тёмно-красные, почти чёрные, розы стояли вплотную друг к другу в одинаковых высоких коробках и оглушительно пахли. Коробки, в свою очередь, помещались в открытых контейнерах, а контейнеры и мы вместе с ними — то ли в каком-то брезентовом шатре, то ли…

Пол под ногами дрогнул, меня качнуло, и если бы Фалько не поддержал, добрая сотня роз оказалась бы смята и поломана.

— Мы в грузовике? — догадалась я. — А эти розы...

Он усмехнулся:

— Наши будущие попутчики.

Мы стояли в тесном проходе у металлической стенки, которая, должно быть, граничила с кабиной. Фалько попробовал раздвинуть контейнеры, но их крепко держали особые направляющие, проложенные по полу. Вдоль стен тянулись узкие световые полоски. Без них фургон утонул бы во мраке. Для чего этот свет — для роз? Кто-то не пожалел магнетического кристалла, чтобы цветам не было темно?..

Согласитесь, гораздо приятнее любоваться цветами в окне симпатичного домика. Но в данном случае они могут стать особой приметой, по которой можно судить, на месте ли те, кого Верити рассчитывает застать...

Наш дом ничем не выделялся в общем ряду. Не похоже, что его перекрасили на днях. Жизнерадостный тон успел поблёкнуть, стены набрались пыли, испачкались понизу и облупились на углах. Разобрать оттенок занавесок было трудно, зато цветы на подоконниках бросались в глаза. Вместо маминых гераней и фикусов, которые я, сказать по правде, не любила, — амариллисы и фиалки. Дверь тёмного дуба, судя по всему, не меняли. А вот замок... Ладно, к замку присмотрюсь на обратном пути.

Яблони тоже способны не только восхищать и кружить голову.

Я поднялась к началу улицы, свернула к старой водокачке. Рядом, под сенью отцветающих яблонь, в особняке красного кирпича располагалась почта. Под ногами белели опавшие лепестки. Как символы писем, не дошедших до адресата, а заодно — утраченных иллюзий.

Впрочем, противостоять трудностям чуточку легче, когда вокруг красота, а не ужас и мрак.

Мобиль свернул на узкую дорожку и въехал под сень деревьев.

— Это наш парк. Здесь собраны растения со всего континента. Смотрите: яблони, миндаль, абрикосы… А вот настоящее чудо — белая магнолия!

Абрикосы, магнолия — в северной провинции? Хотя чему удивляться, если здесь заправляют биомагнетики Карассисы.

В этом загадочном месте Верити снова придётся столкнуться с Дитмаром. Сможет ли она противостоять его магии? И захочет ли...

В его руке возник гиацинт — белоснежный, в капельках росы, такой трогательно хрупкий и пахнущий так нежно, что грудь стеснило. Дитмар поставил цветок в мой стакан с фруктовой водой, улыбнулся тихой печальной улыбкой и направился к выходу.

Да, теперь он преподносит ей белые цветы — в знак искренности своих чувств. Верить ли ему?..

Сколько он уже шёл так моей беззвучной тенью?

Увидев, что замечен, мажисьер протянул мне белый цветок с длинными лепестками и мохнатой жёлтой сердцевиной — эдельвейс.

— Редкое растение. Я сорвал его специально для вас вон на той вершине, — он ткнул пальцем куда-то в горы. — Вы, как этот цветок, Верити. Такая же светлая, хрупкая, ранимая и такая же недоступная. Я не понимал, что делаю, не видел, что своим напором уничтожаю то трепетное и прекрасное, что зарождалось между нами, подобно бутону… Я смял и растоптал этот бутон. Теперь вы боитесь меня. Боитесь, ненавидите, презираете. И я не знаю, как это исправить. Наверное, стоило бы оставить вас в покое, забыть… Но я не могу.

Об ответе Верити я умолчу, дабы сохранить интригу.

Но замечу: для того, чтобы очаровать девушку, необязательно дарить ей цветы. Достаточно… угостить её печёной рыбой! ;)

Впрочем, это — тема для другой подборки.

В конце концов, неважно, что станет подарком — цветы, рыба или звезда с неба, главное, получить его из рук человека, которого выбрало твоё сердце, и чтобы человек этот был верным и надёжным.
Верити такого обязательно встретит.
Кажется уже встретила… Проверим?

***

Дорогие коллеги-писатели, расскажите о цветах в ваших книгах!

Дорогие читатели, какие цветы запомнились вам в любимых историях?