ЧИТАТЬ БЕСПЛАТНО!!! ВИЗУАЛИЗАЦИЯ серии ЛЖЕ-КУПИДОН
Дорогие читатели,не знаю, как вы, а я обожаю книги с картинками)
Возможно, картинки любите и вы, и потому, вот, картинки:
ВИЗУАЛИЗАЦИЯ
серии
Однажды в Лас-Вегасе, или Жена в подарок от Бывшей
БЕСПЛАТНО!!!
Проснуться утром после вечеринки с ужасной головной болью, ну с кем не бывает?
И при этом ничего не помнить, ну это, хотя и реже, но тоже случается.
Обнаружить себя в постели своего босса, который к тому же красавец и миллиардер
И при этом выяснить, что ещё и замуж за него вышла этой ночью! Ну так это вообще из области фантастической удачи! Ничего себе повезло!
Ага, повезло бы, если бы не парочка не вписывающихся в картину сверхвезения обстоятельств
Продолжение истории:
Жена в подарок от Бывшей, или Замуж не Напасть, Но...
В тексте:
-не совсем случайный брак
-шикарный мужчина, ну а то, что вампир, так никто ведь не без недостатков
-твердолобая, не верящая в существование сверхъестественного героиня
-обаятельный демон в бегах
-курьезные ситуации и юмор
Отрывок 1
– Сторм никогда не останется ни с чем, – скептически заметил Рик. – Для этого его слишком любят Старейшины. Какую бы ловушку ты для него не приготовила, он легко вернёт себе их расположение, как только восстановит статус кво.
– Не вернет, – сверкнула белозубой, клыкастой улыбкой Джил. – Не вернёт, если будет обвинен и признан виновным в смерти этой самой смертной! Кодекс насчет этого весьма однозначен.
– Хмммм, если ты сумеешь подобное провернуть, то я признаю раз и навсегда, что ты чистое и неразбавленное зло, сестренка, – торжественно, словно давая клятву, заметил Рик.
– Ну, тогда я пошла! – ослепительно улыбнулась польщенная обещанием брата женщина.
– Кккуда? – растерялся плейбой.
– Исполнять обязанности бога любви Купидона, естественно! – с наигранно торжественным видом отрапортовала сестра. – И поверь мне, дел у этого сводника невпроворот…
Джил Карлингтон
Отрывок 2
Бойкая брюнетка Сьюзи оглянулась и задохнулась, словно от удара в солнечное сплетение.
– Бог мой, какой шикарный мужик! Мне бы такого! – выдохнула она, провожая взглядом широкоплечую фигуру абсолютно роскошного, по её мнению, мужчины.
В этом невероятном красавце с упрямым подбородком всё выдавало дерзкого, самодовольного, идущего напролом человека, который не боялся в этой жизни ничего и никого. А вот его боялись многие. И правильно делали…
Густые жесткие волосы цвета самой тёмной и знойной ночи лежали на голове в идеальном порядке. Прямой нос, точёные скулы, темные брови вразлет и полные, чувственные насмешливо изогнутые губы говорили о его аристократическом происхождении. Высокомерный, слегка сощуренный взгляд сообщал о презрении к тем, кто напрасно отнимает его время, а потрясающие цвета июльского полуденного неба глаза, опушенные длинными, густыми чёрными ресницами обещали неземное блаженство, любой представительнице прекрасного пола, на которую он обращал своё внимание. Другими словами, этот мужчина был просто безбожно красив.
Милдред Райт, блондинка с настолько нежными чертами лица, что скорее походила на ангела, чем на простую смертную, проследив за ошалевшим, горевшим вожделением, мечтательным взглядом подруги скептически фыркнула.
– Сьюзи! О мерзком характере этого так называемого филантропа и веренице его любовниц ходит почти столько же легенд, сколько и об истории его успеха, то есть бесконечное количество! Он, конечно, столь блестящ, что почти не отразим, с этим не поспоришь! Однако, как говорится в пословице, не всё золото, что блестит!
– Тебе не понять, Милли! – отмахнулась от подруги со снисходительным вздохом Сьюзи. – Ты кроме своего Брэда никого не видишь!
– Да, – счастливо улыбнулась блондинка! – Мне повезло! Сама не могу поверить своему счастью! И причем вот уже пять лет, не могу поверить. С того самого первого момента как встретила его…
Отрывок 3
Милдред перекатилась на спину и с трудом разлепила перегруженные тушью ресницы. И тут же пожалела об этом. Пройдясь от виска до виска калёным железом по нервным волокнам её мозга, в глаза ударил беспощадный, слишком яркий для раннего утра солнечный свет, прокравшийся в комнату сквозь щель между не до конца зашторенными портьерами. Световая атака её так потрясла, что она ничуть не удивилась бы, узнай, что это были никакие не солнечные лучи, а разряд молнии, как минимум, в тысячу Вольт…
– Боже! Моя голова! – простонала она, вновь закрывая глаза. – Никогда! Боже мой, больше никогда! Никогда больше не буду пить! Это хорошо! – пробормотала она. – Что я выхожу замуж один раз и навсегда! Потому что ещё одного девичника, подобного этому я просто не переживу!
Она ещё с минуту покорила себя за то, что позволила Сьюзи и Кендре напоить себя, а потом сообразила, что если повернуться к окну спиной, то свет будет не такой яркий. Так она и сделала. Вслед за чем вновь попыталась открыть глаза, что было не самой лёгкой задачей, учитывая то, насколько отчаянно этому сопротивлялись ресницы. Однако Милдред в своем решении открыть-таки глаза оказалась неумолимой, и ресницам ничего другого не оставалось, как уступить.
Впрочем, победительницей Милдред себя не чувствовала. Наоборот, едва открыв глаза, она тут же горько пожалела о том, что ей всё-таки удалось их открыть.
Вот только на сей раз причиной была отнюдь не головная боль, которая, справедливости ради нужно отметить, тоже присутствовала. Причиной была обнаженная мужская спина. Рядом с ней. В той же постели.
В том, что спина была мужская, к сожалению, у неё не было ни одного сомнения. Потому что это была весьма впечатляющая мужская спина. В том смысле, что такая великолепная мужская спина просто не могла принадлежать женщине. Не с такими плечами. Не с такими ромбовидными и трапециевидными мышцами.
Из её горла вырвался непроизвольный истеричный вопль, который она тут же подавила, дабы не разбудить владельца спины.
– Что за?! Как?! Как я могла?! Что я тут делаю?! – заметались мушиным роем мысли у неё в голове. – О боже! Я не знаю… Я абсолютно ничего не помню с момента… первого бокала текилы! Вообще ничего не помню! Но я… я же всегда знала меру! Так что же произошло на этот раз? Так. Стоп! Об этом я подумаю потом. Сейчас самое разумное – немедленно покинуть эту комнату и сделать вид, что меня здесь никогда и не было! Ведь не зря говорится: «Всё, что случилось в Вегасе, остаётся исключительно в Вегасе!» Поэтому, Милли, спокойно! Вероятней всего, всему есть совершенно разумное объяснение. Кто-то из вас просто слишком много выпил и перепутал номер. И к сожалению, это была я. Ну ладно, с кем не бывает? Но все равно, нет ни одного шанса, что между нами что-то было. Я вот просто сейчас загляну под своё одеяло и получу этому неопровержимые доказательства… – однако она медлила, сама не зная почему. – А вдруг, не получу? – посетила её крамольная мысль, которая тут же была отброшена как совершенно бредовая. И дабы доказать справедливость данного умозаключения Милдред смело заглянула под одеяло и снова издала непроизвольный истерический вопль ужаса. На ней больше не было ни одного, даже самого маленького и тоненького, лоскутка одежды. Её прикрывало только одеяло. Однако проблема с одеялом состояла в том, что лоскутком оно, конечно, было большим, а вот одеждой – оно не было.
– Спокойно, Милли! – мысленно приказала себе девушка, зажав рот обеими ладошками. – Спокойно! Вполне возможно, что и этому тоже есть совершенно разумное объяснение! – попыталась успокоить она себя. – Многие невесты накануне свадьбы расслабляются и делают глупости. Ну, хорошо, может и не многие, но некоторые. И, к моему сожалению, я оказалась одной из этих некоторых. Но это, потому что я слишком много выпила! Это объяснение, конечно, не особо понравилось бы Брэду. Размышляла она. Но я ведь совершенно ничего не помню. А раз я ничего не помню, значит мне просто нечего вспоминать. Что в свою очередь значит, что между мной и владельцем этой спины ничего не было. И если я сейчас тихонечко свалю из этого номера, то есть очень большая вероятность того, что и он тоже ничего не будет помнить. Другими словами, мне совершенно не о чем беспокоиться. Всё забудется как страшный сон. Итак, где же моё платье? Стоп! Что всё? Я же ничего не помню! Совершенно ничего не помню и вспоминать не хочу! Поэтому как страшный сон забудется только это утро. Которое, что-то мне подсказывает, тоже не совсем утро. Чёрт! Только этого мне не хватало! – в сердцах воскликнула она, прервав поток своих беспокойных мыслей, найдя, наконец, глазами своё платье.
Отрывок 4
Однако она ошибалась. Ещё бы она не ошибалась! С её-то сегодняшним счастьем!
В полумраке комнаты, заграждая собой проход в коридор, подобно демону ужаса, собственной персоной, в гордом и явно нетрезвом одиночестве восседал в кресле её лас-веговский муж.
И был он не только ужасен, но и вооружен… наполовину выпитой бутылкой коньяка. Ещё две её опустошенные до самого дна коллеги сиротливо стояли у ног мужчины, уведомляя о том, что он не просто пьян, а очень и очень пьян. Опасно пьян.
Лежавшая на полу Милдред судорожно втянула в себя воздух и попыталась прикинуться ковриком. Всё же две с половиной бутылки коньяка не шутка. Кто знает, возможно, он упился до остекленения и смотреть смотрит, но не видит.
Однако, судя по насмешливо изогнувшейся брови, настолько пьян её лас-веговский муж – не был.
Впрочем, мужчина тут же отвел от неё взгляд, дабы посмотреть на дисплей своего именно в этот момент зазвонившего смартфона. Вслед за чем поднёс аппарат к уху и поинтересовался у кого-то, что тот ему скажет.
Полученные новости его явно не обрадовали.
Резко отключив связь, мужчина снова перевёл взгляд на Милдред, которая к этому моменту уже не лежала, а сидела у стеночки, поджав согнутые в коленях ноги к груди.
– Нам надо поговорить… Золушка… – сообщил он саркастически-утробным голосом, вполне достойным демона ужаса.
Отрывок 5
– Лю-уук, сколько раз тебе повторять, что я не для Милдред купил этот госпиталь, а потому, что это выгодное вложение денег. Чикаго Фейс&Хоуп лидер среди медицинских учреждений страны по инновационным операциям. А Милдред Райт – не просто гениальный кардиохирург, она второй год подряд возглавляет список врачей, осуществляющих как раз, именно, инновационные операции. Иначе говоря, у неё есть знания, квалификация и опыт, чтобы возглавить отдел хирургии в Чикаго Фейс&Хоуп.
– Как скажешь, друг! Как скажешь… – словно сдаваясь на милость победителя, поднял перед собой руки блондин. – Просто со стороны это выглядит…
– Как это выглядит со стороны? – огрызнулся, перебив друга Сторм, метнув в его сторону предостерегающий взгляд, оскалив при этом в недоброй улыбке идеально белые зубы. У любого другого на месте блондина от сочетания подобного насквозь пронизывающего взгляда и зловещего оскала затряслись бы поджилки, но Люк Рейн был не из пугливых. Тем не менее, он предпочёл начать издалека.
Люк Рейн
Отрывок 6
Милдред вдруг стало очень нехорошо от дурного предчувствия. Что-то ей подсказывало, что фотография их поцелуя – это просто цветочки, по сравнению со всеми остальными событиями забытого ею вечера.
– Ну, если без обиняков… – в притворном смущении кашлянул мужчина. – То вы начали с того, что посвятили мне песню «I Just Wanna Spend My Life With You»[1]. И, прежде чем, вы расстроитесь ещё больше, отмечу, что голос у вас замечательный. Все в зале были в абсолютном восторге от вашего выступления! И вам даже пришлось спеть на бис. Причём дважды.
[1] В переводе с английского «Я просто хочу провести свою жизнь с тобой».
– А с чего вы взяли, что я посвятила песню именно вам? – возмущенно поинтересовалась Милдред. – Я более чем уверена, что когда я пела, я имела в виду Брэда!
– Ну, не зна-а-аю… – сделал вид, что задумался Сторм. – Возможно, потому, что вы не отходили от меня ни на шаг и заглядывали мне в глаза. Ах да, ещё вы очень мило искажали песню, добавляя «я хочу провести свою жизнь с тобой Микаэль», а еще…
– Всё, всё! – остановила рассказчика девушка, зачем-то зажмурив при этом глаза. – Вы меня убедили. Я пела песню для вас. Согласна. А что потом?
– Потом, вы предложили мне жениться на вас!
– Не может быть! – ее удивление было настолько естественным, а весь вид настолько потрясенным, от ставших похожими на блюдца огромных глаз до отвисшей челюсти, что Сторм просто не удержался от улыбки.
– Может! Вы стали передо мной на одно колено и…
– Умоляю! Не надо подробностей! – простонала Милдред, спрятав в ладонях горящее от стыда лицо.
– Я помню, – насупившись, кивнула девушка. – Но теперь я передумала! – с вызовом заявила она. Затем тяжко вздохнула и объяснила. – Потому что со мной мне уже всё ясно! Но как вы, как вы могли на мне жениться?! – вперила она обвиняющий взгляд в мужчину.
Мужчина, словно защищаясь, выставил перед собой ладони.
– Сначала я согласился просто шутки ради, чтобы вас не обидеть, – со всё той же широкой улыбкой объяснил он. Вслед за чем смущенно кашлянул и добавил: – Ну и… в целях собственной безопасности, конечно, тоже, если быть до конца честным…
Увидев ироничный взгляд своей собеседницы, Сторм объяснил.
– Вы признались мне в любви на глазах почти сотни, находящихся в разной степени опьянения людей, спев при этом для них дважды на бис. И они КАЖДЫЙ РАЗ рыдали от умиления! Просто представьте, что бы со мной сделали, если бы я вдруг ответил вам отказом? Меня бы в лучшем случае закидали салатами, а в худшем – забили ногами!
Отрывок 7
– Сумрак тебе не поможет. Ты и сам это понимаешь. Слишком он дорожит своей репутацией ни во что не вмешивающегося созерцателя, а вот я могу помочь, – услышал он вдруг знакомый голос за своей спиной.
– Бельфегор[1]! Я глазам своим не верю. Сам явился! Неужели там дождь из розовых лягушек за окном!
– Ха-ха! Остроумный ты наш! Что так давно меня не видел, что забыл, с кем разговариваешь? – грозным голосом вопросил демон, при этом дружелюбно подмигивая.
– Нет, не забыл… я просто в шоке! Самый ленивый демон Потусторонья и вдруг такая прыть! Я даже и подумать о тебе ещё не успел, а ты уже тут как тут!
[1] Бельфегор — архидемон технологического прогресса, открытий и изобретений». Высший Демон. Обратная сторона – зависимость человека от технологий, и лень как следствие.
– Да, я самый ленивый! И горжусь этим! Потому что именно лень в этом мире – является первейшим и главнейшим двигателем прогресса! – воздев к потолку указательный палец, провозгласил демон, так если бы вещал с трибуны перед толпой народа. – И, кроме того, продолжал он «вещать с трибуны», – я за целесообразность! Это я о том, что делать телодвижения там, где без них можно обойтись – не рачительно, а расточительно! Кстати, о расточительности… Тебе что, мой друг, совсем не дорога ни твоя жизнь, ни жизнь девочки, за которой охотится Ваас? Это ж насколько нужно быть прокариотом[1], чтобы решиться самому противостоять Ваасу?
– Кем? Кем нужно быть? – переспросил Сторм.
Однако увлеченный страстной филиппикой демон его вопроса или не услышал или же не захотел услышать, чтобы не отвлекаться по пустякам.
– Почему сразу ко мне не обратился? Ладно тебе на себя наплевать, но о моей протеже ты мог подумать!..
Отрывок 8
Джонни Фарлионни, хозяин этого заведения и двадцати-шести этажного отеля, возвышавшегося над двумя этажами, занимаемыми казино, никогда не приходил на работу в столь ранний час.
Но сегодня был особенный день, потому что Джонни ожидал особенную гостью. Несмотря на то, что он был богат как Крёз[1], и подобных этому игорных и развлекательных заведений только в человеческом мире ему принадлежало более тысячи. А ведь были ещё сотни – в Сумеречном, и даже с десяток в мире Тьмы, Джонни Фарлионни знал, что такая женщина как Джил Карлингтон, урожденная принцесса Анжуйская, никогда не будет его.
Однако ему никто не мешал мечтать об этом. И потому в данный момент он спешил навстречу своей мечте, чувствуя себя робко и восторженно, словно был не убеленным сединами зрелым и опытом циничным дельцом, а прыщавым влюбленным юнцом.
Упитанный толстячок Джонни со стороны выглядел вполне добродушно, даже мило, но стоило заглянуть ему в глаза… И это наивное впечатление исчезало начисто и больше никогда не появлялось. Потому что тому, кто заглянул в глаза Джонни Фарлионни, казалось, что он заглянул в глаза самой смерти. Голос соответствовал выражению глаз – вкрадчиво-тихий, пробирающий до костей.
[1] Крёз – последний царь Лидии из рода Мермнадов, правивший в 560—546 гг. до н. э. Считается, что Крёз одним из первых начал чеканить монету, установив стандарт чистоты металла (98 % золота или серебра) и гербовую царскую печать на лицевой стороне. Именно по этой причине он и прослыл в античном мире баснословным богачом, и его имя стало нарицательным.
